вечный пионер
В своей работе Два понятия свободы [2], посвященной анализу идеалов свободы, рожденных европейской философией 18-19 вв., сэр Исаия Берлин анализирует правила и закономерности, которые исходят из принятия философской концепции для реализации практической политики. И.Берлин выделяет два идеала свободы: позитивный и негативный. читать дальше
Негативная свобода связывается им с индивидуализмом, активностью, самодеятельностью, ответственностью. Главный вопрос, связанный с такой трактовкой свободы, - вопрос о той области, которую можно дать человеку для произвола, личной активности. Таким образом, это вопрос прав, которыми наделяется каждый отдельный человек. Позитивная свобода связана с самодостаточностью, в крайней версии доходящей до аскезы, которая предпочитается внешнему господству и принуждению, с созерцательностью, уничтожением препятствий через уход от них, может быть, даже с "социальным конформизмом". Основополагающим для социального общежития (основой для интеракций) становится вопрос о том, что является источником и смыслом человеческой ("правильной", "достойной"
деятельности и какое благо явится ее результатом [2]. То, какой тип свободы явится предпочтительным для конкретного общества, является значимым вопросом на всех уровнях реально-политического. Это, продолжая мысль Берлина, во многом определяет и формально-институциональные характеристики строя, и актуальные цели и задачи, и методы, которыми они реализуются, т.е. содержание режима. Казалось бы, позитивный идеал более толерантен, устойчив к внешним воздействиям, более духовен, пронизан этикой и моралью, более "божеский", чем негативный идеал, в котором доминирует прагматизм, невмешательство, рационалистический утилитаризм. Этот идеал, основная идея которого, по Берлину, выразима словами "мой дом - моя крепость", может быть максимизирован в духе полного ухода от реальности, сосредоточения на своем внутреннем мире по типу христианской аскезы или отшельнических практик буддизма: это преодоление препятствий через уход от них, этика непротивления. Казалось бы, если это и может доставить кому-то неприятности, то только самому носителю идеала. Он - "рациональный мудрец, затворившийся во внутренней крепости" [2, с. 259], который более всего ценит автономию, собственный индивидуализм, готовый ради сохранения его на аскетическое самоотречение.
Одна из самых значительных новаций Берлина в этой работе, которая определяет ее важность, относится как раз к идеалу позитивной свободы. Мыслители, развивавшие эту идею (в их числе Берлин называет Бенедикта Спинозу, Джона Локка, Шарля-Луи Монтескьё, Жан-Жака Руссо, Эдмунда Берка, Иммануила Канта, Готфрида Вильгельма Фридриха Гегель, Карла Маркса и др.), акцентировали внимание на связи этого идеала с идеями терпимости, прав и свобод человека, процессуальной демократии. Берлин показал, что его также можно связать с самыми страшными политическими "монстрами" 20 века: тоталитаризмом, авторитаризмом, коммунизмом, национализмом. Он заявил о прямой связи этих явлений, в общих чертах наметил контуры эволюции позитивного идеала, где можно провести линию от "мирного анархизма" до Гулага и Холокоста. Как показывает Берлин, мистически-непонятный, не основанный на рациональном договоре идеал, даже и идеал "любви к ближнему своему", потенциально очень опасен и не должен быть использован для того, чтобы строить на нем человеческое общежитие. Напротив, эффективными оказываются теоретические конструкции, основанные на идеях негативной свободы, сухие, четкие, рационалистические, описанные в терминах формального права и ограничения. Можно сказать, что эта философия становится постоянным обсуждением и утверждением свода правил, принимаемых для, в рамках и по поводу человеческого общежития. Именно такой теоретический фон дает самое удачное мировоззрение, на котором основывается торжество в жизни либеральных свобод, ставших ныне общепризнанной ценностью.
Важным моментом в размышлениях И.Берлина является то, что он связал позитивный идеал свободы и Новое время. Для мыслителя, занимавшегося интеллектуальной историей, как он сам себя характеризует, это не было неожиданным ходом. Берлин говорит о новоевропейской "рационалистической метафизике" и позитивизме как духовном истоке идей позитивной свободы, что, по его мнению, находит свои последствия не только в области теории. Для Берлина несомненно, что этим же утверждается и ряд политически важных положений. Говорит об этом Берлин на примере анализа философской идеи общего блага, важной для понимания свободы. Реконструируя мысль философов-просветителей, Берлин восстанавливает их идею о том, что это благо со временем будет в полной мере осознано всеми членами общества, а его осознание явится основой для снятия конфликтов, преодоления социальных противоречий, антагонизмов. Логика здесь такова: если разумный индивидуализм возможен для индивида, то он возможен и для общества в целом. Если некоторая проблема истинна, а не псевдо-проблема, то она должна быть разрешима, т.к. две настоящие рациональные истины всегда логически совместимы и непременно найдется только одно решение, которое удовлетворит всех. Во временной перспективе это должно привести к снижению конфликтности, т.е. показывает направление развития в сторону "золотого века": падения значимости принуждения и контроля, ухода неразумного желания господствовать, которого не будет в совершенном рациональном обществе.
Значимость идеи Берлина в том, что он, оставаясь в рамках той же логики, показывает, как людям, уже достигшим подлинной разумности, позволительно манипулировать другими. Эти манипуляции оправдываются нуждами выяснения их подлинной разумности, придания их эмпирическому Я правильной формы, т.е. должны трактоваться не как тирания, а, напротив, как освобождение. Берлин продолжает эту идею в духе позитивизма, говоря, вслед за Огюстом Контом, что свобода, – этот избыточный для естественных наук фактор, - в принципе не должна быть допущена и в политику. Рациональность (она же – истина) должны быть: 1) получены научным методом, т.е. выведены на основе жесткой, логически непротиворечивой и закрытой системы формальных правил, и 2) жестко соответствовать этим естественнонаучным принципам, без каких-либо отклонений. Эта идея, нелиберальная по своей сути, показывает возможный способ перехода от этики индивидуального самосовершенствования к авторитарному господству, сперва – только из лучших побуждений, а затем и безо всяких оговорок и оправданий. Таким образом, вера в единственность цели и идея конечной гармонии ведет к телеологизму и тирании: позитивный идеал свободы становится вдохновителем авторитарных идей, освобождение оказывается маской подавления. Однако, - утверждает Берлин, - философствующая мысль, превозносящая идеал позитивной свободы, не заходит настолько далеко, чтобы признавать вытекающие из нее практические следствия. Он говорит о том, что только анархизм был готов брать на себя ответственность за непредсказуемо-радикальные последствия творимого под его лозунгами; либералисты же останавливаются только на том, что в каждом можно найти требования разума и развить их.
и далее еще 15 страниц текста.
Негативная свобода связывается им с индивидуализмом, активностью, самодеятельностью, ответственностью. Главный вопрос, связанный с такой трактовкой свободы, - вопрос о той области, которую можно дать человеку для произвола, личной активности. Таким образом, это вопрос прав, которыми наделяется каждый отдельный человек. Позитивная свобода связана с самодостаточностью, в крайней версии доходящей до аскезы, которая предпочитается внешнему господству и принуждению, с созерцательностью, уничтожением препятствий через уход от них, может быть, даже с "социальным конформизмом". Основополагающим для социального общежития (основой для интеракций) становится вопрос о том, что является источником и смыслом человеческой ("правильной", "достойной"
деятельности и какое благо явится ее результатом [2]. То, какой тип свободы явится предпочтительным для конкретного общества, является значимым вопросом на всех уровнях реально-политического. Это, продолжая мысль Берлина, во многом определяет и формально-институциональные характеристики строя, и актуальные цели и задачи, и методы, которыми они реализуются, т.е. содержание режима. Казалось бы, позитивный идеал более толерантен, устойчив к внешним воздействиям, более духовен, пронизан этикой и моралью, более "божеский", чем негативный идеал, в котором доминирует прагматизм, невмешательство, рационалистический утилитаризм. Этот идеал, основная идея которого, по Берлину, выразима словами "мой дом - моя крепость", может быть максимизирован в духе полного ухода от реальности, сосредоточения на своем внутреннем мире по типу христианской аскезы или отшельнических практик буддизма: это преодоление препятствий через уход от них, этика непротивления. Казалось бы, если это и может доставить кому-то неприятности, то только самому носителю идеала. Он - "рациональный мудрец, затворившийся во внутренней крепости" [2, с. 259], который более всего ценит автономию, собственный индивидуализм, готовый ради сохранения его на аскетическое самоотречение.Одна из самых значительных новаций Берлина в этой работе, которая определяет ее важность, относится как раз к идеалу позитивной свободы. Мыслители, развивавшие эту идею (в их числе Берлин называет Бенедикта Спинозу, Джона Локка, Шарля-Луи Монтескьё, Жан-Жака Руссо, Эдмунда Берка, Иммануила Канта, Готфрида Вильгельма Фридриха Гегель, Карла Маркса и др.), акцентировали внимание на связи этого идеала с идеями терпимости, прав и свобод человека, процессуальной демократии. Берлин показал, что его также можно связать с самыми страшными политическими "монстрами" 20 века: тоталитаризмом, авторитаризмом, коммунизмом, национализмом. Он заявил о прямой связи этих явлений, в общих чертах наметил контуры эволюции позитивного идеала, где можно провести линию от "мирного анархизма" до Гулага и Холокоста. Как показывает Берлин, мистически-непонятный, не основанный на рациональном договоре идеал, даже и идеал "любви к ближнему своему", потенциально очень опасен и не должен быть использован для того, чтобы строить на нем человеческое общежитие. Напротив, эффективными оказываются теоретические конструкции, основанные на идеях негативной свободы, сухие, четкие, рационалистические, описанные в терминах формального права и ограничения. Можно сказать, что эта философия становится постоянным обсуждением и утверждением свода правил, принимаемых для, в рамках и по поводу человеческого общежития. Именно такой теоретический фон дает самое удачное мировоззрение, на котором основывается торжество в жизни либеральных свобод, ставших ныне общепризнанной ценностью.
Важным моментом в размышлениях И.Берлина является то, что он связал позитивный идеал свободы и Новое время. Для мыслителя, занимавшегося интеллектуальной историей, как он сам себя характеризует, это не было неожиданным ходом. Берлин говорит о новоевропейской "рационалистической метафизике" и позитивизме как духовном истоке идей позитивной свободы, что, по его мнению, находит свои последствия не только в области теории. Для Берлина несомненно, что этим же утверждается и ряд политически важных положений. Говорит об этом Берлин на примере анализа философской идеи общего блага, важной для понимания свободы. Реконструируя мысль философов-просветителей, Берлин восстанавливает их идею о том, что это благо со временем будет в полной мере осознано всеми членами общества, а его осознание явится основой для снятия конфликтов, преодоления социальных противоречий, антагонизмов. Логика здесь такова: если разумный индивидуализм возможен для индивида, то он возможен и для общества в целом. Если некоторая проблема истинна, а не псевдо-проблема, то она должна быть разрешима, т.к. две настоящие рациональные истины всегда логически совместимы и непременно найдется только одно решение, которое удовлетворит всех. Во временной перспективе это должно привести к снижению конфликтности, т.е. показывает направление развития в сторону "золотого века": падения значимости принуждения и контроля, ухода неразумного желания господствовать, которого не будет в совершенном рациональном обществе.
Значимость идеи Берлина в том, что он, оставаясь в рамках той же логики, показывает, как людям, уже достигшим подлинной разумности, позволительно манипулировать другими. Эти манипуляции оправдываются нуждами выяснения их подлинной разумности, придания их эмпирическому Я правильной формы, т.е. должны трактоваться не как тирания, а, напротив, как освобождение. Берлин продолжает эту идею в духе позитивизма, говоря, вслед за Огюстом Контом, что свобода, – этот избыточный для естественных наук фактор, - в принципе не должна быть допущена и в политику. Рациональность (она же – истина) должны быть: 1) получены научным методом, т.е. выведены на основе жесткой, логически непротиворечивой и закрытой системы формальных правил, и 2) жестко соответствовать этим естественнонаучным принципам, без каких-либо отклонений. Эта идея, нелиберальная по своей сути, показывает возможный способ перехода от этики индивидуального самосовершенствования к авторитарному господству, сперва – только из лучших побуждений, а затем и безо всяких оговорок и оправданий. Таким образом, вера в единственность цели и идея конечной гармонии ведет к телеологизму и тирании: позитивный идеал свободы становится вдохновителем авторитарных идей, освобождение оказывается маской подавления. Однако, - утверждает Берлин, - философствующая мысль, превозносящая идеал позитивной свободы, не заходит настолько далеко, чтобы признавать вытекающие из нее практические следствия. Он говорит о том, что только анархизм был готов брать на себя ответственность за непредсказуемо-радикальные последствия творимого под его лозунгами; либералисты же останавливаются только на том, что в каждом можно найти требования разума и развить их.
и далее еще 15 страниц текста.
-
-
22.06.2004 в 15:50села зачитываться
-
-
22.06.2004 в 15:52-
-
22.06.2004 в 15:55а дальше еше про индейцев было! и про инопланетян! и про паштет из гусиной печени, и уничтожение английских коров в 2001
Дракон , потом расскажешь за что, хорошо?
-
-
22.06.2004 в 16:29я потом дочитаю, ладно?
а про малиновое варенье было?
-
-
22.06.2004 в 16:36если интересно, то дальше был изящный финт ушами, и утверждение того, что негативная свобода тоже ведет к социльной заднице, правда, уже к другой.
(форматирование частично потерялось, и читать тяжело. но исправлять нет времени... убежала.)
еще раз - с днем рождения!
вот
-
-
22.06.2004 в 16:48-
-
22.06.2004 в 18:45За сэра Исайю и за привязку к анархизму. : )
Берлина очень ценила Ахматова. Мне бабушка рассказывала. Они были подругами.
-
-
23.06.2004 в 11:26-
-
23.06.2004 в 14:16-
-
23.06.2004 в 14:21-
-
23.06.2004 в 14:41-
-
23.06.2004 в 14:45это творение трехлетней давности, сделанное заради того, чтоб показать, как путанно и сложно я умею объясняться. типа-научный волапюк.
-
-
23.06.2004 в 14:49-
-
23.06.2004 в 15:17-
-
23.06.2004 в 17:05и мне, и мне выслать... (hren_redki@mail.ru)
старательно и теперь уже с живейшим интересом вчитываюсь
)))
-
-
24.06.2004 в 14:01так что старайся поменьше, с работы марш-марш домой не в 11 вечера, и ты спасешь мне мнение об умненьких экономистах! о как.
выслано
Тем, ты меня постоянно так приятно удивляешь. прелестный логин!
-
-
24.06.2004 в 15:18-
-
24.06.2004 в 15:26-
-
24.06.2004 в 16:30"Винни Пух и философия обыденного языка" именно в серии "Аналитическая философия в культуре XX века".
Чтение хорошее. Занятное и увлекательное. Но мне кажется, что содержание Пуха глубже тех интерпретаций, которые даёт Руднев, ведь действительно с позиций аналитической философии трактует, которая не очень полна.
Ещё было бы очень интересно, если бы Деррида про Пуха книжку написал бы. ))))
-
-
24.06.2004 в 16:43а Руднев для меня ценен тем, что это - как мне кажется - огромный стеб, стебом себя осознающий и сознательно сделанный. То, что аналитическая философия скончалась как мейнстрим к середине века, - с этим трудно спорить, но от нее пошли очень симпатичные изыски, на которых автор очень изящно спекулирует (опять же, по-моему).