вечный пионер
Читала за обедом дневниковые записи Гогена, вышедшие как книга Ноа Ноа с пространными добавлениями Шарля Мориса, поэта-символиста. Прочла пока, собственно, только вводную главу Мориса. Безотносительно того, как некрасиво он поступил с рукописью Гогена после смерти последнего (да и до того, когда в последние годы жизни Гоген вновь был на Таити), скажу, что текст заставляет думать. Наверное, для сегодняшней арт-критики мысли там далеко не новые, но мне они были внове, поскольку я отстаю до современного искусства лет на 150 (несмотря на вчерашний поход на Винзавод, он ничего не изменил).
Так, Морис утверждает, что в полотне художника нам ценна не столько дотошная фиксация жизни, сколько тот элемент фантазии и экспрессии, которым художник оживляет свое полотно.
Тут я подумала, что это очень верно, и мысль, недалеко кружащая вокруг актуальных событий, моментально перескочила на «Свободу Пусси Райот» и вообще свободу выражения и художественного творчества.
Потом прочла дальше. Художник, взявшийся оживлять реальность, должен все же делать это не на основе собственной фантазии, а глубоко понимая изгибы и извивы элементов этой самой реальности (про изгибы и извивы очень красиво порезвился переводчик, то ли сам, то ли вслед за Морисом – т.к. я сегодня прочла еще про новый номер Иностранки с французской эротикой и про особенности ее небанального перевода, то живо это отметила).
Тут я снова подумала(точка), что если это скрытые извивы жизни у художника воплощаются в проекты типа человек-собака, то такая жизнь заставляет меня грустить осознанно, а не интуитивно.
Еще подумала про то, что жизнь, сука, так усложнилась, что художники уже не улавливают ничего внятного в этой сложности, и действовать приходится акционистам, которые от неумения рисовать то универмаг взорвут, то на панк-молебен выйдут, и вся уебищность современных художественных форм связана именно с этим.
Потом я подавила мысль про то, что художники стали попросту ленивы и нечувствительны до социальных тем.
Последней мыслью, я, конечно, потянулась к свету, предположив, что, наверное, сама недостаточно пытлива, и, возможно, все же есть актуальное современное искусство, несводимое к унитазу, при этом привязанное к социальным проблемам? Типа Перова, Федотова, Сурикова и даже Рембрандта, но конкретно в лице ныне живущих, и с возможностью на них посмотреть он-лайн.
Вы знаете таких? Подскажите, пожалуйста.
Так, Морис утверждает, что в полотне художника нам ценна не столько дотошная фиксация жизни, сколько тот элемент фантазии и экспрессии, которым художник оживляет свое полотно.
Тут я подумала, что это очень верно, и мысль, недалеко кружащая вокруг актуальных событий, моментально перескочила на «Свободу Пусси Райот» и вообще свободу выражения и художественного творчества.
Потом прочла дальше. Художник, взявшийся оживлять реальность, должен все же делать это не на основе собственной фантазии, а глубоко понимая изгибы и извивы элементов этой самой реальности (про изгибы и извивы очень красиво порезвился переводчик, то ли сам, то ли вслед за Морисом – т.к. я сегодня прочла еще про новый номер Иностранки с французской эротикой и про особенности ее небанального перевода, то живо это отметила).
Тут я снова подумала
Еще подумала про то, что жизнь, сука, так усложнилась, что художники уже не улавливают ничего внятного в этой сложности, и действовать приходится акционистам, которые от неумения рисовать то универмаг взорвут, то на панк-молебен выйдут, и вся уебищность современных художественных форм связана именно с этим.
Потом я подавила мысль про то, что художники стали попросту ленивы и нечувствительны до социальных тем.
Последней мыслью, я, конечно, потянулась к свету, предположив, что, наверное, сама недостаточно пытлива, и, возможно, все же есть актуальное современное искусство, несводимое к унитазу, при этом привязанное к социальным проблемам? Типа Перова, Федотова, Сурикова и даже Рембрандта, но конкретно в лице ныне живущих, и с возможностью на них посмотреть он-лайн.
Вы знаете таких? Подскажите, пожалуйста.
